Религиозное насилие и веротерпимость: опыт английской Реформации
23 января 2020 года на очередном заседании семинара из цикла «Христианство в истории Европы Средних веков и Нового времени», проводимого Лабораторией совместно с ЦФРИ, выступила Анна Серегина. Публикуем резюме ее доклада и репортаж А. Шпирта о семинаре
23 января 2020 года в Центре франко-российских исследований состоялся очередной семинар из цикла «Христианство в истории Европы Средних веков и Нового времени», организованный Лабораторией медиевистических исследований, Центром франко-российских исследований и общественно-научным объединением Истфака МГУ «Центр украинистики и белорусистики». Предметом семинара стали дискурсы религиозного насилия и конфессиональной нетерпимости в опыте английской Реформации. Повестку дня составили следующие вопросы:
- религиозное насилие в опыте английского протестантизма XVI - XVII вв.: как его объясняют и интерпретируют историки?
- какую роль собственно христианские (узко экзегетические, богословские и иные) представления играли в оправдании и «подстегивании» религиозного насилия в Англии XVI – XVII вв.?
- почему путь к веротерпимости был столь долгим и тяжелым?
Семинар продолжил тематику предыдущей встречи, на которой обсуждался доклад И.А. Фадеева (ИВИ РАН) «Церковь Англии и проблема «англиканской идентичности».
Семинар отрылся докладом д.и.н. Анны Юрьевны Серегиной (ИВИ РАН) на тему «Религиозное насилие и сосуществование конфессий в Англии XVI – XVII вв.» и сопровождался презентацией её книг:
- Политическая мысль английских католиков второй половины XVI – начала XVII в. СПб.: Алетейя, 2006.
- Английское католическое сообщество XVI – XVII вв.: виконты Монтегю. М. – СПб.: Центр гуманитарных инициатив, 2017.
- Лондон и Реформация. Жизнь английской столицы в эпоху Тюдоров (1485-1603). СПб.: Евразия, 2020 (в печати).
Ниже приводится отчет, подготовленный А.М. Шпиртом, и резюме, подготовленное автором доклада, А.Ю. Серегиной.
А.Ю. Серегина (ИВИ РАН).
Религиозное насилие и веротерпимость: опыт английской Реформации (резюме доклада)
Англоязычные историки XIX в. оставили в наследство потомкам миф о веротерпимой Англии, отзвуки которого до сих пор слышны в популярной исторической литературе. В соответствии с этим подходом, в протестантской Англии не было преследований по религиозным мотивам, т.е., именно религиозного насилия, за исключением краткого периода правления Марии I, а карались лишь преступления политического характера (измена – заговор или восстание против монарха).
Однако все большие восстания в Англии XVI в. (1536, 1549 и 1569 гг.) имели религиозную мотивацию, а казни представителей других, отличных от официально признанной, конфессиональных групп продолжались все столетие. Если сопоставить царствования Марии Кровавой и Елизаветы, то количество жертв окажется примерно равным (около 300 казненных). Гражданская война XVIIв. также была серьезным религиозным конфликтом. Законодательного оформления прав религиозных меньшинств пришлось ждать почти до конца XVII в., а в случае католиков – и до XIX в.
Этот миф старательно развенчивали исследователи последних десятилетий XX в., но представляется, что противопоставление религиозного насилия и веротерпимости применительно к истории XVI – XVII вв. является анахронизмом.
Необходимо обращение к понятиям, которыми оперировали в XVI в. В Англии XVIв. национальная церковь во главе с монархом охватывала всех подданных короны. Подчинение ее правилам, предписанным законами страны, описывалось понятием «конформизм», «подчинение» (conformity, to conform to the law of the land). Соответственно, нарушение этих правил рассматривалось как политическое, а не религиозное преступление. Нарушители осуждались за подчинение иностранной власти в ущерб власти монарху, или же за государственную измену. Т.е., в правительственной риторике всегда подчеркивалось, что речь идет о подавлении мятежей и заговоров, а не о религиозных преследованиях.
На практике политическая и религиозная мотивации всегда переплетались. Оппоненты-католики подчеркивали, что законы не оставляют им возможности исповедать свою веру, и потому представляют собой гонения на католиков по религиозным мотивам.
В дискурсе XVI в. религиозному насилию противопоставлялась не веротерпимость. Понятие «терпимости» (toleration) имело негативные коннотации, т.к. предполагало согласие терпеть зло. Такая ситуация воспринималась как «неправильная», требовавшая исправления, если не сейчас, так в будущем. Если правительство проявляло терпимость (официально), оно тем самым признавалось либо в слабости, либо в отсутствии религиозного рвения и заботы об истинной вере (поэтому понятие «терпимость» часто использовалось в связке с термином atheism).
Насилию противопоставлялась свобода совести (понятие, подразумевавшее свободу веры как неотъемлемое право христианина; представление о том, что совесть не терпит принуждения; нельзя пытаться принудить принять вероучение). Последний довод использовался всеми гонимыми (католиками и протестантами), и особенно часто – в связи с требованием для католиков ходить в церковь и/или причащаться.
В ответ на это со стороны правительства обычно использовались следующие аргументы: посещение церкви – акт подчинения монарху, т.е., акт политический. Участие же в общей молитве или принятие причастия – религиозный. Многие католики разделяли эти вещи: они появлялись на богослужениях в приходских церквях, как это предписывалось закон, но либо уклонялись от причастия, либо вели себя вызывающе – отказывались слушать проповедь, читали латинский молитвослов и т.п. Такой публичный жест подчеркивал их отделение от остальных прихожан (протестантов), разграничивал верность монарху и веления совести.
Свободная воля христианина связывалась и со свободой исповедания своей веры, но в частном пространстве. Английские дворяне-католики XVI – XVII вв. просили у монархов признать за ними это право, и получили его de facto. При этом публичное признание этой практики, не говоря уже о публичной разрешении другого богослужения, противоречило принципу подчинения власти короля-в-парламенте (и разрешалось только иностранцам, не являвшимся подданными английской короны – реформатские общины [голландская и французская], капеллы посольств, пользовавшиеся правом экстерриториальности).
По отношению к соседу – не мятежнику, а верному подданному, которого от других отделяли веления его совести – должен был действовать другой принцип, который исследователи часто забывают из-за анахронистического противопоставления насилия терпимости. Это любовь к ближнему (charity) и поддержание мира в сообществе (прежде всего, локальном). Таким образом, в Англии сосуществовали два дискурса – призывы к устранению «идолопоклонников», чтобы избежать наказания за недостаточное рвение (ср. терпимость), причем обычно подразумевалось не физическое их устранение, а вынужденное обращение, т.е. принуждение прийти и услышать проповедь – и обоснование мирного сосуществования с соседями иной конфессии. Первый из двух дискурсов заметнее в памфлетах и проповедях, второй – в официальных документах (часто местного уровня), для обоснования конкретных политических решений.
На практике оба дискурса функционировали ситуативно; риторика конфронтации в годы конфликтов была связана с вспышками насилия (1580е, 1605, 1640е, 1679) и ксенофобии. В другие моменты на практике проявлялась способность англичан разных конфессий к сосуществованию в рамках местных сообществ.
Из библиографии :
Difference and Dissent: Theories of Toleration in Medieval and Early Modern Europe / Ed. by C.J. Nederman and J.C. Laursen. New York, 1996.
Laursen J.C., Nederman C.J. Beyond the Persecuting Society: Religious Toleration before the Enlightenment. Pennsylvania, 1998.
Religious Toleration: “the Variety of Rites” from Cyrus to Defoe / Ed. by J.C. Laursen L., 1999 Nederman C.J. Words of Difference: European Discourses of Toleration, c.110-1550. Pennsylvania, 2000.
Tolerance and Intolerance in the European Reformation / Ed. by O.P. Grell and B. Scribner. Cambridge, 2002.
Walsham A. Charitable Hatred: Tolerance and Intolerance in England, 1500-1700. Cambridge, 2006.
Kaplan B.J. Divided by Faith: Religious Conflict and the Practice of Toleration in Early Modern Europe. Cambridge, Mass., 2007.
В своем выступлении А.Ю. Серегина отметила сложившуюся в английской историографии традицию отличать опыт Англии от истории континентальной Европы. До недавнего времени историки подчеркивали относительно мирный характер английской Реформации, отсутствие на острове религиозных войн; репрессии против католиков в годы правления Елизаветы I, после Северного восстания или Великого Пожара 1666 г. не имели такой интенсивности, как в Германии или во Франции и объяснялись чаще политическими, чем религиозными причинами. Кроме того, современники нередко отмечали, что в отличие от материковой Европы простые жители Англии не страдали от религиозного насилия властей. После Порохового заговора Яков I заявлял, что простые католики не причастны к действиям заговорщиков и должны избежать наказаний.
Однако в настоящее время представление об английской веротерпимости XVI-XVII вв. представляется не более чем мифом, сложившимся в XIX веке в условиях секуляризации и новых вызовов, стоявших перед Англиканской церковью. А.Ю. Серегина отметила характерное как для средневековья, так и для английского общества XVI-XVII в. отрицательное отношение к религиозной терпимости, его понимание как смирение со злом, выражение государственной слабости или недостаточного религиозного рвения.
Англиканская церковь предстает как некий «срединный путь» между католицизмом и протестантизмом, сохраняя преемственность с дореформационным латинским богословием и гуманизмом. Большой вес в нем имели национальные критерии и понятия, которые часто оказывались важнее конфессиональных. В объеме понятия «церковь Англии» оставалось место и для католицизма и католиков, которые после 1550-х гг. ушли в подполье и фактически до начала XIX в. находились на нелегальном положении. Публичные и частные католические богослужения были запрещены. Католики были исключены из Декларации о веротерпимости, а в Билле о правах было оговорено условие, что католик не может претендовать на трон. Публичные католические богослужения были запрещены, Католики также не могли быть адвокатами, поверенными, голосовать на выборах и посылать детей для образования за границу и др.
Наряду с этим в источниках того времени получают развитие идеи свободы совести как атрибута частной жизни, представления о том, что государство не должно вмешиваться во внутреннюю религиозную жизнь человека. Авторы этих текстов отстаивают свое «личное» право верить «по-своему», но при этом не выступают в защиту других религиозных общин. В официальных документах весьма часто можно встретить высказывания о сохранении религиозного мира и общественного порядка, мира и сосуществования с соседом (hatred and charity). Религиозное сосуществование зависело от множества обстоятельств, от внутренних и внешних конфликтов.
В ходе дискуссии О.В. Дмитриева (Музеи Кремля) обратила внимание на отсутствие среди протестантов понятия «ереси», вследствие чего религиозные диссиденты не карались смертной казнью. Католические священники, отказавшиеся принять англиканство, сидели в тюрьме, но не сжигались на костре. Однако А. Серегина, отвечая, отметила, что официальная риторика расходилась с практикой и главными жертвами репрессий становилось католическое духовенство.
Большая часть вопросов дискуссии касалась того, как дискриминируемым католикам удавалось сохранять традиционную религиозность – крестить детей и хоронить умерших без священника и вне церкви, поддержка набожность в домашней жизни. Эта область знания все еще остается белым пятном английской истории. Большую роль в сохранении католической идентичности играли патронатно-клиентельные отношения.
Что касается социальных межгрупповых отношений, тот тут английский опыт сближается с опытом континентальной Европы. В классической монографии Б. Каплана приведены многочисленные примеры надконфессиональных отношений в сфере экономики и социальных связей (торговые и коммерческие сделки, нотариусы и прислуга, обслуживавшие клиентов вне зависимости от их конфессиональной принадлежности), культуры и образования (школы, где учились дети и протестантов, и католиков; типографии, выпускавшие книги вне зависимости от конфессиональной принадлежности заказчика). Протестанты и католики «ценили честь и добрососедство, признавали обязанность гостеприимства и в значительной степени соглашались с тем, какие формы поведения считать моральными и безнравственными. Они пользовались теми же самыми шутками и пословицами и за исключением наиболее изолированных сообществ проводили совместный отдых. Во Франции кальвинистские пасторы тщетно выговаривали гугенотов, которые вместе с католиками танцевали, охотились, ходили на ярмарки и кабаре, участвовали в карнавалах и праздниках Святых. В Англии все, кроме пуритан, играли в футбол, наблюдали за скачками и петушиными боями» (Kaplan B. Divided by Faith. Religious Conflict and the Practice of Toleration in Early Modern Europe. Cambridge Mass.; London, 2007. P. 260).
Социальные и культурные барьеры между католиками и протестантами укрепляются с середины XVII в. При этом возводимые границы не должны считаться антитезой веротерпимости. Во многих случаях они приводили к улучшению межконфессиональных отношений, в то время как смешанные браки, напротив, усугубляли ситуацию, так как для небольших групп представляли реальную угрозу. Как на континенте, так и в Англии изоляция и сегрегация приводят к снижению уровня религиозного насилия. Иными словами, путь к мирному сосуществованию лежал не через идею о религиозной терпимости, сформированную в Голландии или во Франции, а через сложную и запутанную систему ситуативных социальных отношений между различными религиозными общинами.
Отдельного внимания заслужили образы иноверцев в английской литературе – москвитян турок, ирландцев, коренных жителей Америки, христианской миссии в Новом Свете. Касаясь этих вопросов, А. Ю. Серегина отметила, что эти вопросы следует рассматривать в широком контексте, включая религиозную принадлежность авторов, их политические симпатии и др. Иное, чем у католиков, отношение к индейцам Северной Америки было связано с критикой испанского опыта обращения с индейцами в Новом Свете.
А.М. Шпирт (МГУ)