Исламская идентичность средневековой Европы?
26 апреля состоялась очередная встреча из серии «Дискуссионное Средневековье». Публикуем репортаж К. Главатских и видеозапись
26 апреля 2022 года Лаборатория медиевистических исследований НИУ ВШЭ и кафедра Истории Средних веков Исторического факультета МГУ провели круглый стол «Исламская идентичность средневековой Европы?». Эта встреча продолжила серию научных встреч «Христианство в истории Европы Средних веков и Нового времени» (Le fait religieux dans l’histoire de l’Europe), которую Лаборатория медиевистических исследований проводит с 2017 года совместно с Центром франко-российских исследований в Москве. Эти семинары и воркшопы стали «ответвлением» проекта Лаборатории «Дискуссионное средневековье». Видеозапись встречи доступна на YouTube канале Лаборатории.
Задача круглого стола была и в том, чтобы продолжить искать ответы на вопросы, поставленные во время воркшопов и семинаров 2014–2018 гг., когда речь шла о том, что современные исследования позволяют сказать о взаимодействии исламских и христианских культур в истории средневековой Европы по сравнению со средневековой Русью и Византией? На сей раз отправной точкой обсуждения стала презентация книги Ирины Игоревны Варьяш «Мусульманская Европа. Сигналы идентичности» (СПб.: Наука, 2020).
На повестку дня были поставлены следующие вопросы:
- почему до сих пор нам кажется невозможным говорить о «мусульманской Европе»?
- как сегодня изучать конфессиональную идентичность?
- каков средневековый горизонт европейской конфессиональной толерантности?
В своем выступлении Ирина Игоревна отметила, что сегодня во Франции, лидирующей по количеству иммигрантов во всей Европе, вопрос о том, каким образом следует регулировать мусульманских общин, по-прежнему остается актуальным. Равно как и в Средние века, Европа нуждается в притоке рабочей силы, она открывает границы перед иммигрантами, но одновременно продолжает на уровне массового сознания пользоваться ментальными привычками эпохи колониализма. Противники предоставления иммигрантам французского гражданства, как и в XVIII-XIX вв., аргументируют свою позицию тем, что ислам не отделяет политику от религии, а Коран является не тлько религиозным кодексом мусульман, но также кодексом гражданским и политическим. Таким образом, ожидания современных европейцев и по сей день сводятся к ассимиляции, интергации, натурализации мусульман, которые прибывают в Европу. Французский социолог Ален Турен, однако, писал, что основная проблема здесь заключается не в том, чтобы ассимилировать меньшинства, а в том, чтобы предоставить всем индивидам возможность стать самостоятельными гражданами. Если в Англии и Германии стратегия адаптации мусульманского населения заключается в создании автономных сообществ, то во Франции применяется идея индивидуальной интеграции, в чем ощущается наследиве Великой французской революции, стремившейся стереть те ячейки, корпорации, общности, которые стоят между индивидом и государством.
Сама по себе ситуация с «иным», «чуждым» и «чужим» населением, которое следует интегрировать не нова для Европы, но она обрастает новыми интерпретациями. Здесь усматриваются определенные параллели между современным миром и Средневековьем. Во-первых, заметно общее стремление к социальной полифонии. Во-вторых, современный европейский мир так же ищет надрелигиозные социальные конструкции. Наконец, в этих стратегиях Европа ищет опоры в организации автономных сообществ и частного права, которое помогает индивиду приспосабливаться к социуму.
Светлана Игоревна Лучицкая (ИВИ РАН) выступила с сообщением «Взаимодействие христианской и мусульманской культур: новые горизонты исследований». Прежде всего она отметила, что книга Ирины Игоревны следует современным трендам в исторической науке, поскольку изучение идентичностей, а особенно идентичностей религиозных, становится крайне важным с перспективы понимания того, как разграничиваются частная и публичная сферы, светское и религиозное. Рассматриваемая в книге проблема позволила Светлане Игоревне по-новому взглянуть на один из памятников Клюнийского корпуса – собрания арабоязычных мусульманских текстов, переведенных на латынь под руководством Петра Достопочтенного. Речь идет о биографии пророка Мухаммеда, которую по заказу Петра перевел Герман Далматинский. Текст был довольно сильно искажен переводчиком, а в дошедшей до нас рукописи мы встречаем одну из первых карикатур на Мухаммеда. Кроме того, до нас дошло огромное количество рукописей этого сочинения на альхамьядо (романское наречие, записанное арабской вязью), а будучи памятником народной культуры, оно пользовалось большой популярностью среди мудехаров, а затем и морисков (крещеных мусульман). Этот текст оказался чрезвычайно важным с точки зрения сохранения мусульманской идентичности, поскольку, повествуя о детстве и генеалогии пророка, он прославлял не только Мухаммеда, но и всех мусульман, что позволяло выстраивать преемственность между прошлым и настоящим. Это один из аспектов проблемы «криптомусульманства», когда определенные группы принявших христианство мусульман тайно продолжали исповедовать ислам.
Аркадий Бенционович Ковельман (зав. кафедрой иудаики ИСАА МГУ), комментируя выступление И.И. Варьяш, высказал не очень утешительные рассуждения на тему интеграции «иных» в европейских обществах. Он отметил, что две противоположные стратегии – «плавильного котла» и «сословно-кастовая» – существовали и сосуществовали едва ли не всегда. История показывает, что «космополитическая» идея, которую прекрасно выражают слова апостола Павла «нет ни эллина, ни иудея», имеет тенденцию «переворачиваться», потому как замысел построения некой единой культуры часто приводил к тому, что «иноверцы», «другие», «чужие» становились объектом преследования в попытке унифицировать общество. В этом смысле история человечества похожа на замкнутый круг, и этот сценарий, возможно, будет неизбежно повторяться.
Михаил Владимирович Дмитриев (Истфак МГУ – ЛМИ ВШЭ) начал свое сообщение «О “мусульманской Европе“ на западе и востоке “большой Европы”» с вопроса о том, почему же столь, казалось бы, мирное, едва ли не идиллическое, сосуществование христиан и мусульман в Испании и Южной Италии в конечном счете обернулось крахом и жесткой нетерпимостью к мусульманам? Опыт православного мира показывает, как кажется, что сосуществование христиан и мусульман на Востоке европейского христианского мира (Русь и Византия) строилось на иных, чем в «латинском мире», гораздо более «примирительных» принципах. В компаративистском контексте видно научное значение двух больших вопросов, на которые всё ещё не найден ответ: как мусульманские общины вписывались (или не вписывались) в контекст именно православных культур по сравнению с культурами «латинского» Запада? Как тут (по сравнению с Западом) выстраивались отношения христианских церковных и светских элит, с одной стороны, и народных масс, с другой, с исламом и мусульманами?
М.В. Дмитриев отметил, что, к сожалению, на сегодняшний день институционально невозможно обеспечить проведение систематических исследований компаративистского свойства в данной области знаний.
Так или иначе, ряд вполне релевантных источников показывает, что отношение к «иноверцам» в Московском царстве было более толерантным по сравнению с католическим и протестантским Западом XV–XVIIвв. Писцовые книги Казанского края второй половины XVI–XVIIвв. показывают, что мусульманско-татарское дворянство и иные мусульманские группы не только составляли значительную часть населения региона, но вполне отчетливо подавали «сигналы исламской идентичности», если применить терминологию Ирины Игоревны. Более того, хорошо известно, что мусульмане – активные участники общественно-политической жизни России той поры. Ещё более поразительно, что успешное сосуществование христиан и мусульман наблюдается не только в таких контактных зонах, как Казанский край, но и во внутренних регионах России (Касимов и вообще вся Рязанская земля, Нижегородский край, Ярославщина, даже Москва и Подмосковье). Именно эти факты открывают перед исследователями перспективу изучения того, в чем же заключались различия в отношении христианских культур средневековья и раннего Нового времени к мусульманам как «иноверцам».
Все четыре выступления активно обсуждались. Эта очень оживленная дискуссия велась вокруг, главным образом, трёх вопросов:
- как объяснить, что в истории Пиренейского полуострова, как и в истории христианского Средиземноморья и балканско-европейского пограничья, эпоха конвивенции сменилась эпохой жесткого и жестокого преследования мусульман?
- в какой степени органично мусульманские общины вписывались в истории будущей Испании в сеть социальных связей в эпоху средневековой Christianitas, до конца XV в.?
- почему европейскому самосознанию по-прежнему так трудно примирить понятие «мусульманская Европа» с понятием «европейская идентичность»?