Второй день микроистории в НИУ ВШЭ
18 апреля Иштван Сиярто и Сигурдур Гильфи Магнуссон прочли две лекции по микроистории для студентов ВШЭ и всех желающих. Алиса Лапшина и Андрей Кравченко законспектировали их для нашего сайта
В отличие от выступления венгерского коллеги, лекция Сигурдура Гильфи Магнуссона из Исландского университета была посвящена скорее практике микроисторического исследования. Докладчик рассказал о своих прошлых и готовящихся публикациях, которые посвящены жизни исландских крестьян XVIII-ΧΧ вв. В частности, о работе над книгой 1997 года (Education, Love and Grief. A Micro-Historical Analyses of the 19th and the 20th Century Peasant Society in Iceland), которая стала главным примером такой исследовательской практики.
Наиболее общий вопрос, на который здесь обращает внимание профессор Магнуссон – это вопрос о влиянии революции Гутенберга на "большие нарративы", особенно их связь с массовой культурой Исландии. Чтобы понять, как образование, распространение грамотности и печатных книг повлияло на формирование письменных традиций в крестьянской среде недостаточно обратиться к общему взгляду свысока на этот процесс. В Исландии сохранилось большое количество личных документов в виде автобиографией, дневников и писем, которые позволяют взглянуть на историю с точки зрения простых людей. Обращение к этому материалу позволило професору Магнуссону сместить фокус своего исследования в сторону личных переживаний человека и обратиться к вопросу взаимного влияние друг на друга эмоций и образования.
Докладчик обозначил также основные отличия своего подхода от "итальянской школы" микроистории, которая ориентирована в сторону достраивания смысла сведений из исторических источников. Это достраивание связано прежде всего с тем, что итальянские исследователи чаще всего имели дело с людьми, которые не оставили материалов личного происхождения, поэтому они были вынуждены использовать уже переработанную информацию, причем часто людьми, принадлежащих к структурам власти. Для Исландии конца ΧΙΧ века такое достраивание становится ненужным, потому что появляется возможность обратиться к письмам и дневникам, то есть к эго-документам. По схожей причине профессор Магнуссон использовал только рукописный материал. Печатные книги обязательно проходят редактирование, что снижает их репрезентативность, как источника личного происхождения.
Если взглянуть на историю образования в Исландии с институциональной точки зрения, то можно заметить определенное противоречие. Несмотря на то, что грамотность, в отличие от большинства стран Европы, в среде крестьянского населения распространялась очень быстро и спрос на образование был невероятно высоким, сам процесс получения образования был связан с многими трудностями и лишениями. Страна была крайне бедна, а структура общества достаточно простой, основанной на многодетных семьях и общинах. Вплоть до второй четверти ΧΧ в. большая часть детей обучалась в домашних условиях, а не в школах. При этом грамотность в крестьянской среде была почти стопроцентной, а дискуссии по поводу образования были довольно оживленными. Докладчик отмечает особую тягу к литературному творчеству и вообще письму, так, например, не имея возможности использовать печатный станок (в то время в Исландии он был всего один и печатал только религиозные тексты), крестьяне начали создавать рукописные газеты, которые циркулировали между сёлами.
Если обстоятельства были столь неблагоприятными, а образование само по себе не сулило больших выгод, то чем же можно объяснить такую тягу к знанию среди крестьян? Одним из самых распространенных занятий было написание дневников, которое Магнуссон связывает с влиянием древних традиций. Расцвет исландской культуры, случившийся в ΧΙ веке, саги, стали тем моральным ориентиром, позволившим крестьянам связать себя с древней культурой, стать для них стимулом к тому, чтобы начать интересоваться собственной историей и генеалогией. Именно на анализе нескольких таких дневников и сосредоточил своё внимание докладчик. Это дневники двух братьев Халлдора и Нильса Йоунссон – старший вел дневники на протяжении двадцати четырёх лет, младший - сорока.
Главный тезис профессора Магнуссона заключается в том, что именно тяготы жизни и окружавшее их горе стали стимулами к получению образования. Дневники полнятся воспоминаниями о смерти и болезнях близких людей: пятеро из их братьев умерли в молодости, мать умерла, когда они еще были подростками. Скорбь окружала братьев всю жизнь, при этом описания их утрат максимально нейтральны. Оба брата очень быстро оправляются от тяжелого испытания и возвращаются к своим ежедневным обязанностям. Профессор Магнуссон объясняет это двумя способами. Во-первых, одна из вещей, которую они усвоили из исландских саг заключалась в том, что они должны были встретить свою судьбу со спокойствием и смирением. Должны были переживать всё, что с ними случится, не теряя своего достоинства. Во-вторых, дневники и переписка, которые стали своего рода, как это выразил Фрейд, формой антиципаторного горя, то есть эмоциональной подготовкой себя к смерти. Дневник, по мысли докладчика, давал братьям чувство контроля над своей жизнью, это был способ сублимации своего горя в деятельность. Их невозмутимость вовсе не означает, что они не имели глубоких чувств, скорее наоборот, эти чувства были настолько сильны, что не находили никакого эквивалента в непосредственном выражении, поэтому образование стало деятельностью, через которую эти внутренние переживания можно было канализировать. Именно желание преодолеть горе, сделать жизнь лучше, рождало в головах людей идею прогресса, стремления к будущему, заставляло их обращаться к поэзии и литературе, в которой выражение чувств было более структурированным, а, следовательно, и лучше поддающимся контролю. Этот контраст между нестабильностью, хрупкостью жизни и отрешённостью в преодолении её тягот хорошо виден в дневниках, но что более важно, случай братьев Йоунссон не единственный, их экономическое положение и социальный статус, события, с которыми они сталкивались на фоне повествований других дневников не выглядят чем-то экстраординарным, а значит этот случай можно считать типичным для исландского крестьянства этого времени.
Алиса Лапшина, Андрей Кравченко