Семинар "Взгляд на ислам и мусульман в культуре Московской Руси: нарративы, дискурсы, термины"

16 мая 2013 года Лаборатория медиевистических исследований провела очередной семинар в рамках исследовательского проекта «Христиане перед лицом Ислама. Византия, Русь, «латинский Запад», X-XVII вв.: структурные различия стратегий accommodating cultural difference?»

16 мая 2013 года Лаборатория медиевистических исследований провела очередной семинар в рамках исследовательского проекта «Христиане перед лицом Ислама. Византия, Русь, «латинский Запад», X-XVII вв.: структурные различия стратегий accommodating cultural difference?»

Его темой стало «Взгляд на ислам и мусульман в культуре Московской Руси: нарративы, дискурсы, термины». Семинар собрал более 10 участников, и это, главным образом, те, кто систематически участвует в работе над поставленными   в проекте исследовательскими проблемами. Открывая семинар, М.В. Дмитриев подчеркнул, что, признав наличие существенных отличий между отношением «латинского» Запада и православного Востока Европы к исламу и мусульманам, логично начинать поиск экспликативных коррелятов в тех материалах, которые самым прямым образом отразили взгляд соответствующих обществ на ислам. Семинар предпринял именно такую попытку.

Семинар начался докладом И.В. Зайцева (ИВ АН, фонд Марджани) «Исламская религиозная лексика и терминология в русских переводах 16 в. (по материалам посольских книг)». Речь шла о том, что посольские книги довольно компетентно и без враждебности передавали сведения об исламе и исламских обществах, зная и об обязанности каждого мусульманина посетить с паломничеством Мекку, и о том, как исполняются функции духовенства и кто именно их исполняет. Собственно религиозные формулы в формулярах присылаемых грамот и посланий переводились без искажений, выражение «и вышнего Бога силою и Магметьевым чудотворием» не вызывало смущения переводчиков, как и присяга мусульман на Коране во время «шертования» и судебных процессов. Дискуссия была оживленной и касалась прежде всего вопроса, свидетельствуют ли лексика переводов и приказная документация вообще о толерантном и уважительном отношении к вере мусульман. М.В. Дмитриев, в частности, просил прокомментировать выражение ногайских посольских книг «Божия посланника Магамметева корени» и аналогичные обороты. Эта линия в дискуссии породила спор о том, насколько лишенный агрессивности тон документов посольского приказа может считаться релевантным для засвидетельствования такого же отношения церковных и светских элит Московской Руси к исламу. 

М.В. Моисеев (ГБУК «Музей истории Москвы») в докладе «Ислам и мусульмане в русских "ориентальных" текстах XV - XVII вв.»   занялся анализом «Повести о Тимофее Владимирце» и «Повести о царице Динаре» с точки зрения общей поставленной в проекте задачи. Два названных древнерусских произведения по меньшей мере амбивалентны в оценках мусульман и ислама. Документы Посольского приказа, которые как бы «на равных» ставят «мусульманский» и «христианский» законы, таковы же. Однако это не доказывает, что остро враждебная к исламу и мусульманам  риторика церковных текстов менее характерна для общественных умонастроений. Дискуссия привела участников семинара к выводу, что сами дискурсы московской культуры, относящиеся к исламу, изучены пока совершенно недостаточно для того, чтобы предлагать какие-либо заключения.     

М.В. Дмитриев (Исторический факультет МГУ/Лаборатория медиевистических исследований факультета истории НИУ ВШЭ) посвятил своё выступление («Почему иноверцев Московской Руси называли иноземцами?») результатам изучения текстов, которые и язычников, и протестантов, и мусульман называли иноземцами лишь потому, что эти «иноземцы», проживая издавна на территории Московской Руси и будучи такими же подданными царей и великих князей, как и православные жители, были «иноверцами». Автор доклада, во-первых, подчеркнул, что термин «иноземец» часто относился и к татарам (мусульманам); во-вторых, именно причисление татар к «иноземцам»-иноверцам выступало как логическое обоснование терпимости к ним. Никто ещё эту ситуацию не объяснил, и она, видимо, порождена (по предположению М.В. Дмитриева) особым строем экклезиологического мышления. Участники семинара и соглашались (отчасти), и не соглашались (тоже части) с такой интерпретацией текстов наших источников.

Общая дискуссия была, как обычно, очень энергичной и заинтересованной. Разработка именно этой стороны проекта будет продолжена.