Выставка 4 Грабь построенное! Сполии в Риме и его окрестностях (Текст и фотографии Марии Панфиловой)

Школьные представления о непреодолимой пропасти между Античностью и Средними веками, пожалуй, нигде не разрушаются так быстро и необратимо, как в Италии вообще и в Риме, в частности. Здесь эти две эпохи часто переплетены так, что одну невозможно оторвать от другой без существенного ущерба для обеих. Вероятно, в Вечном Городе эта связь приобрела дополнительную крепость, когда антично-средневековое наследие было атаковано рьяными градостроителями сначала эпохи Ренессанса, а потом – Барокко: парадоксальным образом именно в период позднего Возрождения и на протяжении пары последующих столетий Рим лишился большего количества памятников времен Римской Республики и Империи, чем за всё «темное» Средневековье.

 

На мой взгляд, самым ярким проявлением вплетенности Античности в последующую эпоху (или даже в последующие эпохи), их неразделимости, является феномен сполий. «Spoliare» в переводе с латыни означает «раздевать, обдирать, грабить, похищать». Такому колоритному слову не повезло: русский язык смог адаптировать и даже приукрасить «revolvere», «tragere», «docere» и десятки других вполне обыденных латинских глаголов, а от «spoliare» образовалась лишь пара научных терминов. Один из них, упомянутая выше «сполия», означает всего-навсего архитектурный элемент, изъятый из своего исходного окружения и использованный в каком-то другом, новом контексте.

 

* * *

 

Что же именно изымали из Античности в Средние века и как изъятое использовалось потом? Кто, с какой целью занимался сполиированием?

 

Сложнее всего коротко ответить на последний вопрос. Нередко на перевозку античных стройматериалов от места их обнаружения до места нового строительства требовалось затратить гораздо больше средств и времени, чем на изготовление необходимых элементов на месте. То есть, сполии отнюдь не всегда могут быть сведены к чистой экономии или к недостатку ресурсов. Можно ли объяснить их стремлением преодолеть комплекс неполноценности перед Античностью за счет ее разрушения и интеграции? Однако изъятие сполий могло пониматься не только как разрушение, но и как восстановление и даже своего рода облагораживание античных построек – в особенности, когда речь шла о преобразовании языческих храмов в христианские. Очевидно, Античность и после заката древнего Рима обладала весомым авторитетом, однако основывался он, кажется, скорее  на (нередко мнимой) аутентичности и древности памятников, нежели на их выдающихся инженерных и эстетических качествах. Возможно, сполии просто зримо обозначали передачу авторитета, некогда накопленного Ромулом, Августом, Траяном и Константином, папам, епископам, князьям, городским общинам и даже отдельным домовладельцам,  использовавшим их в своих постройках?

 

Иногда для появления "сполий" было достаточно всего лишь слухов и домыслов. Великолепным примером здесь может послужить рассказ Лудольфа из Судхайма, немецкого паломника середины XV в., который, очевидно воспользовался услугами одного из венецианских «экскурсоводов» и в соответствии с услышанным пытался убедить своих читателей в том, что все каменные колонны и все камни с хорошо выполненными рельефами были доставлены в Венецию из Трои («in civitate Venetiae non est aliqua columna lapidea vel aliquod bonum opus lapideum sectum nisi de Troia ibidem deportatum»). Не менее желанными, чем троянские, были сполии из Иерусалима. Поэтому и современные гиды не стесняются рассказывать о том, как св. императрица Елена привезла несколько кубометров земли с Голгофы и выложила ими пол в одной из капелл римской церкви Санта-Кроче-ин-Джерузалеме. Или о том, что одна из лестниц бывшей главной папской резиденции — Латеранского дворца — выломана из иерусалимского претория, в котором была временная резиденция Понтия Пилата, и, соответственно, именно по ней к нему на суд вели Иисуса Христа.

.

 

Впрочем, действительные сполии встречаются в Италии никак не реже придуманных, а скорее куда чаще их. Их многочисленность не должна обманывать: представление, будто руины античных зданий были ничейной, бесхозной территорией, и каждый случайный прохожий легко мог взять себе любой понравившийся ему кусочек, в корне неверно. Даже в самые смутные времена земля, на которой располагались античные постройки, кому-то принадлежала. И владельцы чаще всего отлично осознавали ценность своего имущества. Поэтому только те, кто обладал существенным политическим и экономическим влиянием, могли позволить себе использовать в своих строительных начинаниях сполии. Верно и обратное – использование античных архитектурных элементов почти всегда указывает на то, что за строительством стоял обладатель значительной власти.

 

Соответственно и способы использования сполий непосредственно зависели от возможностей и потребностей самых влиятельных членов общества. Если военные и экономические нужды сильных мира сего преобладали над культурно-политическими, они вполне могли пережигать античные мраморы на известь или же использовать их для изготовления пушечных ядер. В таких случаях собственно идея сполии, сохраняющей более или менее узнаваемый облик используемого элемента, сменялась идеей его полной переработки. Впрочем, когда фрагменты античной архитектуры действительно использовались как сполии, спектр их применения оставался весьма и весьма широким.

 

В некотором роде проще и логичнее всего было использовать их в тех целях, в которых их когда-то и создали. Чаще всего так и поступали с колоннами, базами и капителями. Правда, представления о правилах их сочетаемости были отчасти утрачены, отчасти заменены новыми, обычно куда менее понятными современному зрителю, чем античные. В результате при взгляде на ряды колонн-сполий нередко возникает впечатление, что их собирали совершенно произвольно: примерно так, как ребенок складывает домик из разноцветных деталей конструктора и радуется их пестроте, не замечая цветовых и формальных несоответствий.

 

Вот, например, часть портика церкви Санти-Джованни-э-Паоло.

На одинаковых базах стоят две колонны разной длины. Одна – мраморная, другая – гранитная. На одной коринфская капитель, на другой  – ионическая. Над капителями идет что-то вроде фриза со средневековой надписью, а над (SIC!) этим фризом вроде бы с опорой на колонны стоит что-то, что, наверное, задумывалось как арки. Картина, для Античности совершенно невообразимая. Конечно, колонны, базы и капители взяты из каких-то древнеримских построек, с некоторой вероятностью оттуда же происходит и мрамор для «фриза».

 

Строители левого нефа церкви Санта-Аньезе-фуори-ле-мура озаботились единообразием капителей – во всяком случае, все три коринфские, - но одинаковые колонны очевидно казались им скучными, и поэтому теперь слева направо стоят: сначала гладкая из серого мрамора, затем из белого мрамора с канелюрами и, наконец, опять гладкая, но уже из красного мрамора.

 

 

Пожалуй, самая завораживающая сполиированная колоннада в Риме стоит в церкви Санта-Мария-ин-Аракоэли. На примере левого нефа видно, что некоторые колонны оказались слишком длинными, и потому их поставили прямо на пол, забыв про базы.

 

 

Зато в правом нефе ближе к алтарю колонны наоборот были слишком короткими, и их пришлось ставить не только на базы, но и на специальные «подставочки» — то повыше, то пониже.

 

 

 

Сполиированные колонны нетрудно заметить, даже когда они на первый взгляд подходят к своим капителям и базам по общему стилю – чаще всего эти три элемента отличаются величиной сечения, что, к примеру, хорошо заметно на колоннах комнат Ватиканского дворца, расположенных этажом ниже покоев Борджа: эта капитель явно предназначалась для более широкой колонны.

 

 

 

Карнизы подходили для повторного использования не хуже колонн. Об этом, свидетельствуют, в частности, детали фасадов кафедрального собора Фолиньо...

 

... и церкви св. Клары в Ассизи.

 

 

 

В обоих случаях особое восхищение вызывает стремление средневековых зодчих вписать античные элементы в современную им архитектуру – созданные ими продолжения карнизов повторяют форму, а в случае Фолиньо даже некоторые орнаменты карнизов-сполий. Впрочем, может, сполии, совершенно не вписанные в новый контекст, лучше заметны и даже внушительнее смотрятся? Вот как в случае с целым «портиком» дома №60 на Виа-дель-Банко-дель-Санто-Спирито.

 

 

 

 

 

Помимо колонн и карнизов, по прямому назначению часто использовали стены, опоры и фундаменты. В этих случаях функциональная сторона сполии могла выступать на первый план. Так, отверстия в стенах первого яруса Колизея показывают, куда в Средние века вставляли брусья, на которых закреплялись потолки и стены жилых помещений и лавок...

 

... а колокольня церкви Санти-Джованни-э-Паоло просто стоит на фундаменте какого-то общественного здания времен римской республики.

 

Об этом говорит характерная аккуратная кладка громадных каменных блоков.

И все же даже функциональные опоры могут иметь сакральное значение. Не случайно стена форума Августа, некогда служившая и стеной храма Марса (желтые линии), впоследствии стала стеной уже христианского храма св. Василия (зеленые линии). Силуэты обоих зданий просматриваются на ней до сих пор, а от церковной колокольни сохранилось парное окно.

 

 

Изобретательность средневековых строителей и их свобода от античных канонов очевидна уже в приведенных примерах. Однако эти их качества проявляются еще нагляднее, когда речь заходит о сполиях, выполняющих в новом средневековом контексте ранее совершенно не свойственные им функции. Например, та же самая колонна может отлично защищать угол дома от тяжелых телег, которые нередко задевают его, разворачиваясь на узких улочках, а ее капитель послужит всему зданию отличным украшением.

 

 

Римские саркофаги, высекавшиеся из цельных кусков мрамора, просто созданы для того, чтобы служить чашами городских фонтанов.

Куски мозаичных полов, вот, например, таких как эти, из терм Траяна...

... здорово смотрятся в стенной кладке.

 

 

Ободок роскошного мраморного тазика с изображением подвигов Геракла великолепно вписывается в декоративную панель для церковного пульта.

 

Удалось раздобыть голову античной статуи, но ее лицо сильно повреждено? Не страшно – можно вмуровать ее в стену затылком наружу.

 

 

И вообще, любые античные рельефы очень солидно смотрятся в кирпичных стенах башен средневековых нобилей.

 

 

 

Как нетрудно понять, чаще всего «нецелевому использованию» подвергались сравнительно мобильные и по возможности дорогостоящие сполии. Поэтому неудивительно, что в качестве таковых очень часто встречаются изделия из порфира. И без того редкий во времена Римской империи, после ее крушения он стал еще ценнее из-за своей недоступности. Добыча этого «императорского» камня окончательно прекратилась в VII в. н.э., когда арабы захватили его единственное месторождение, находившееся в египетской пустыне. Поэтому все, что сделано из него позднее, является сполиями. Нарезанные порфировые колонны часто использовались для украшения церквей. Так, на уже упоминавшейся колокольне церкви Санти-Джованни-э-Паоло наряду с украшающими ее керамическими плошками, отчетливо видны три диска, два обломка неправильной формы и один крест из порфира.

 

 

Впрочем, раскалывать искусно сделанные драгоценные вещи без особого на то повода в Средние века не торопились, и потому многие из порфировых изделий дошли до нашего времени в великолепном состоянии. В качестве примера можно привести порфировые ванны, которые и по сей день используются в некоторых римских церквях в качестве алтарей. Вот один из них - в церкви Санта-Мария-Маджоре.

 

О том, что порфир не потерял своей притягательности и сейчас, свидетельствуют современные сполии. Вот здесь кто-то заботливо приспособил к обломку порфировой плиты дверной звонок и тщательно вмонтировал кусок "императорского камня" в стену своего дома.

 

 

 

Напоследок стоит отметить, что сполиирование встречалось не только в архитектуре, но и в других значимых культурных сферах. Так фрагменты античных и раннесредневековых текстов, сохранившиеся в составе позднейших компиляций, по сути дела тоже являются сполиями. Они дошли до нас не потому, что были предметом антикварного интереса средневековых переписчиков и читателей, а потому, что в новых условиях им можно было найти практическое применение. Знаменательно, что и упадок практики сполиирования отразился как на проектировании и строительстве зданий, так и на способах создания текстов. Нынешние властители уже не украшают свои резиденции рельефами, выломанными из соборов и дворцов времен Фридриха Барбароссы, Владимира Мономаха или Григория VII. Равным образом и компилятивные труды давно уже не пользуются прежним уважением и чаще всего оцениваются как недобросовестный плагиат. Вне зависимости от того, случайно ли это совпадение или нет, оно, как мне кажется, открывает нам новую сторону классической августиновской аналогии между библией и храмом, книгой и архитектурой.